Встретиться со знаменитым актёром Робертом Де Ниро оказалось не так просто. Несколько раз ему пришлось перенести дату интервью. Наконец, нам удалось встретиться с ним в отеле «Alladin», в самом центре Лос-Анджелеса. Окна номера выходят на Сансет-Стрип, в них видны мириады неоновых рекламных огней. Актёр не в духе и не хочет разговаривать, но всё равно держится вежливо – выполняет данное им обещание.
Де Ниро знаменит тем, что каждое интервью ведёт по-разному, выставляя, в конце концов, корреспондентов за дверь. Представителя GQ он запугал, постоянно давя на его неуверенность, общаясь с Playboy, постоянно выключал диктофон, смотрел на часы и говорил, что ему пора.
«Что такого в съёмках у Скорсезе? — переспрашивает Роберт, — да я теперь и не припомню. Мы уже пять лет как не работаем вместе, так что многое позабылось.»
Поговаривают, что у Де Ниро сейчас кризис, вызванный провалом фильма Серджо Леоне под названием «Однажды в Америке». Цензоры хорошо искромсали этот фильм, прежде чем выпускать его. Теперь же студия «Universal» делает ставки на фильм Мартина Бреста «Успеть до полуночи», который может стать потенциальным новым толчком в карьере актёра.
Что вы думаете о своем партнере по «Успеть до полуночи» Чарльзе Гродине? Он справился со своей ролью?
На съемках он и был тем самым бухгалтером Мандукисом. Ничем от него не отличался. Мне кажется, что сценарий писали специально на Гродина, а мне пришлось ему подыгрывать, добавлять нужных эмоций. Я чуть с ума не сошел.
«Сердце Ангела», «Бразилия» — в последнее время вам не очень везло с большими ролями. Кажется, что вы их сознательно избегаете.
Тут все просто. Мне в руки давно не попадали сколько-нибудь интересные сценарии, и глупо было бы мучиться на съемках только из тех соображений, что ты играешь главную роль. А сниматься в эпизодах мне легко и весело. В три минуты экранного времени я стараюсь уместить целый характер, это такая игра. Так что, если я появляюсь на экране в небольшой роли, то работаю исключительно для себя. Сколько так будет продолжаться — понятия не имею.
Сейчас модно говорить об отношениях СССР и Америки. У вас есть какая-то четко сформулированная позиция по этому поводу?
Когда нации угрожают друг другу ракетами, это выходит за рамки понимания. Я был в России, и русские ничем от американцев не отличаются. Как отец, я хотел показать детям места, где люди ведут себя иначе, чем у нас. Поэтому я и повез их в Россию. Надеюсь, что знакомство с русской культурой пошло им на пользу.
Ваш отец — довольно известный художник. Как он отнесся к тому, что вы решили стать актером?
По-моему, он дико обрадовался, что я не полез в бизнес. В системе ценностей папы актеры стоят несоизмеримо выше выпускников, скажем, компьютерных колледжей, которые мечтают попасть на работу в IBM.
К тому же в кино можно безнаказанно совершать преступления. Как вы считаете, роли гангстеров вас как-то по-особенному вдохновляют? Например, Аль Капоне в «Неприкасаемых»?
Что касается Капоне, то я видел его в исполнении разных актеров. Мне ни разу не понравилось. В «Неприкасаемых» я постарался придать персонажу должный вес. Во-первых, нужно было выбрать безупречный для его фигуры костюм. Он — настоящий серьезный мужчина, а итальянцы всегда думают над тем, что на них надето. Каждое утро во время съемок я специально зачесывал волосы назад, чтобы округлить лицо и выглядеть по-итальянски. Иначе зачем браться за роль.
В 1972 году Марлон Брандо сыграл дона Корлеоне в «Крестном отце». Двумя годами позже, во второй части картины, вы играли дона в молодости. Брандо давал вам какие-то советы?
Нет. До прошлого года я вообще его никогда не видел. Я очень долго изучал первую часть «Крестного отца» и то, как Брандо играет свою роль. После чего я понял, что и как должен делать. В прошлом году вместе с Мартином Скорсезе я ездил в гости к Брандо — было очень любопытно. Говорил в основном Скорсезе — это было что-то вроде сольного номера: он рассказывал Марлону о новом проекте, а нам с ним только кивать оставалось. Перед нами же работал большой артист!
Почему вы отказались от роли Христа в «Последнем искушении»?
Играть Иисуса — то же самое, что играть Гамлета. Любой крупный актер должен пройти через это. Но я еще к этому не пришел. Когда мы первый раз начали говорить с Марти об «Искушении», я как раз побрился наголо для съемок «Однажды в Америке». Помню, я снял шляпу, похлопал себя по черепу и спросил Скорсезе: «И что, неужели ты видишь Иисуса именно таким?».
Журналисты вас ненавидят. Когда Vanity Fair не так давно делал о вас материал, они даже не пробовали договориться с вами об интервью. В тексте даже прямой речи не было, а сама статья вышла с портретом вашей подруги Туки Смит. Кто, по-вашему, виноват в этой ситуации?
Все было немного не так: мне позвонили из журнала и сказали, что хотят сделать материал обо мне. Я ответил, что не буду ни помогать, ни препятствовать, так что они вольны писать обо всем, что угодно. Кстати, мне говорили, что статья получилась превосходная. Не знаю, вряд ли я ее прочитаю. Авторы манипулируют словами, фразами, вырывают их из контекста. Герои всех журнальных статей в 90 процентов случаев разговаривают как полные идиоты. Я не хотел бы лично участвовать в этом процессе. Мне и собственного безумия вполне хватает.